Кэтти (с искренним восхищением): Знаешь, Мэджи, я вижу теперь, что ты умеешь врать еще лучше, чем я.
Мэджи (с негодованием): Это не ложь! Это только хитрая уловка.
Кэтти: Ну да, да. Я тоже ему поклялась, что никогда не буду лгать. А уловки, значит, можно?
Мэджи. Бери с меня пример. Я ни разу не солгала Джимми, за всю мою жизнь с ним. И он тоже ни разу…
Кэтти (смущена): Я прямо завидую вам…
Мэджи (взглянув на ручные часики): Боже мой! Без десяти двенадцать… Мне пора… Джимми теперь завтракает дома. Он находит, что ресторанная кухня ему вредна.
Кэтти (притворившись удивленной): Вот как?
Мэджи. И завтраки обходятся ему слишком дорого. А между нами говоря, он все это выдумал, чтобы побольше быть со мной….
Кэтти(улыбаясь). Ну, конечно.
Мэджи. Бегу, бегу…До свиданья, дорогая. Ну улыбнись же. (Кэтти улыбается.) Вот так. Все в порядке. Не грусти. Все уладим. (уходит)
Кэтти (вслед ей): Спасибо, Мэджи, спасибо. (Оставшись одна, вздыхает.)
Напишу сейчас письмо Вильяму… (Берет с камина фотографию Вильяма, ставит ее перед собой на письменный столик). Так… (Раскладывает бумагу и, обмакнув перо в чернильницу, обращается к портрету). Я никогда больше не солгу тебе… (Пишет волнуясь, то и дело вытирая слезы платком). «Вильям, дорогой мой, любимый, твой отъезд так потряс меня, что я совсем разболелась, даже пишу тебе, лежа в постели…» (Продолжает писать. Занавес опускается).
Действие второе
Комната Кэтти.
Дверь в прихожую, две двери направо, одна дверь налево.
В глубине широкое окно со шторой. широкий диван. Камин. Кушетка. Туалетный столик. Гардероб. Новенькая детская кровать. Телефон. Кэтти сидит на стуле возле детской кровати, украшая ее разноцветными лентами. Мэджи, на кушетке, прилаживает ленточку к детской распашонке. Обе работают с увлечением.
Кэтти (берет нитку и иголку): Никак не могу вдеть нитку.
Мэджи: Ты слишком нервничаешь?
Кэтти: А разве ты не нервничала бы, если бы восемь месяцев была в разлуке с мужем, и вот скоро уже он должен был бы вернуться…
Мэджи: Потерпи, Кэтти, еще сутки. Завтра утром он будет в Нью-Йорке, а вечером здесь.
Кэтти: Еще 24 часа! Но как я благодарна тебе, Мэджи. Тем, что он возвращается, я обязана только тебе. Твоей изумительной изобретательности.
Мэджи: Это было единственное средство вернуть его.
Кэтти: Сегодня уже семь дней как Джимми телеграфировал ему в Рио-де-Жанейро. «Ты-отец, мать и ребенок здоровы».
Мэджи: Но пусть эта история послужит тебе уроком на будущее.
Кэтти: Можешь быть спокойна, дорогая. Со дня отъезда Вильяма я стараюсь не лгать даже в самых мелких случаях. И теперь одна мысль о том, что я могу кому-нибудь солгать, особенно Вильяму, приводит меня в ужас.
Мэджи: Очень рада за тебя. (Пауза.) Когда начальница приюта обещала прислать ребенка?
Кэтти: Завтра утром.
Из двери в глубине показывается Джимми.
Мэджи: Вот, кстати, и он.
Кэтти: Ты был в конторе, где нанимают кормилиц?
Джимми (в дурном расположении духа): Да. Был. Только что оттуда. Кормилица завтра явится. Ну и устал я из-за ваших поручений. До сих пор еще не обедал, а уж девять часов вечера.
Кэтти. Закусил бы по дороге, где-нибудь в ресторане.
Джимми. Что? В ресторане? Нет, извините. Ноги моей больше не будет в ресторанах.
Мэджи: Он плохо себя чувствует от ресторанной кухни.
Кэтти (лукаво): Ах, вот что. Ну, потерпи, я сейчас скажу Зоэ, чтобы дала тебе чего-нибудь поесть. (Тянется рукой к электрическому звонку.)
Мэджи: Не звони, я сама схожу на кухню и выберу ему его-нибудь. Я знаю, что он любит (уходит)
Кэтти (украшая кроватку лентами, лукаво): Конечно, у нас ты поешь не так роскошно, как в ресторане «Савой».
Джимми (всхлипывает): Пожалуйста, не напоминай мне об этом завтраке. Он мне недешево обошелся.
Кэтти: Четыре доллара – и то без десерта.
Опубликовано в рубрике Основное 21.01.2011: .