Если православная проповедь демонстрирует бережное уважение к духовному суверенитету личности слушателя и к его "личностным границам", то евангелическая проповедь — это скорее попытка "нарушить суверенитет", вторгнуться в личностные границы, завоевать личностное и духовное пространство ("территорию"), как делает это классический миссионер-завоеватель духовных территорий. Поэтому можно сказать, что в этом риторическом идеале господствуют асимметричные отношения
3 Русский Сократ
65
говорящего и адресата — отношения монологические по содержанию, которые О. Серебрякова назвала "наставнически-панибратскими".
Симптоматично, что и американский проповедник постоянно употребляет местоимение мы. Какой смысл оно имеет в его речи? Ясно, что этот смысл отличен от того, который вкладывает в слово мы проповедник православный. В чем же этот смысл? Исследования риторических стратегий в языке политики показывают, что весьма эффективным риторическим средством для завоевания симпатий масс является "применение так называемых идентификационных формул, т. е. языковых оборотов, которые как бы приглашают слушателей или читателей идентифицировать себя с говорящим (пишущим), с группой, к которой он принадлежит, его партией... особенно полезным в этой практике оказывается употребление местоимений мы и каш {Salamun К. Sprache und Poli-tik... — Wien, Munchen, 1981). Итак здесь мы — это прежде всего риторический прием, идентификационная формула.
Мы рассмотрели различия риторических идеалов по признаку монологичность/ диалогичность по содержанию и пришли к выводу о том, что проповедь евангелическую, отражающую субъект-объектный образец отношений, можно квалифицировать, как и породивший ее риторический идеал, как монологические по содержанию, а православную проповедь и риторический идеал — как диалогические по содержанию, так как в последней представлен симметричный, субъект-субъектный образец отношений говорящего и адресата.
Монологичность/ диалогичность речи и риторического идеала по форме. Здесь картина не менее интересная. Православный проповедник — носитель божественного слова и закона, поэтому он сам и его речь облечены высшим авторитетом, и этот статус в иерархии, как и сама иерархия — божественная и земная — не подвержены никаким вопросам и никаким сомнениям. Отсюда спокойствие смыслового и внешнего — акустического, интонационного рисунка речи. Иерархия вовсе не противоречит братству "членов единой семьи": ведь и семья в православной традиции — это прежде всего не свобода
66
индивидуального, личного выбора и воли, но иерархический порядок, данный божественным законом и словом. В православной проповеди устанавливается и поддерживается та иерархичность отношений, которая соответствует традиционному образцу. В соответствии с ним авторитет старшего — Бога, духовного отца, родителя, старшего брата, вообще всякого "старшего" явления — неколебим. Отсюда также бережное отношение проповедника к старшим произносительным, акустическим, грамматическим нормам русского языка, включение в речь старославянизмов и церковнославянизмов на всех языковых уровнях. По форме речь (проповедь) представляет собой действительно монолог — слово одного, обращенное к многим, слово духовного отца, обращенное к детям.
информация здесь
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97Опубликовано в рубрике Основное 21.01.2011: .