Обратимся теперь к шуткам Сталина. Они производят впечатление грубости и примитивности. Пролистайте тексты сталинских речей, обращая внимание на фрагменты, после которых следуют ремарки: смех в зале, общий хохот — и вы в этом убедитесь. Приведем примеры из "Заключительного слова по политическому отчету ЦК XVI съезду ВКП(б)": "У съезда создалось общее впечатление^ пока не нажмешь на этих людей, ничего от них не добьешься". (Общий смех. Продолжительные аплодисменты.) "...Что же удивительного, что съезд попытался надавить как следует на этих товарищей, чтобы добиться от них выполнения этих обязательств". (Аплодисменты. Общий смех всего зала.) Или из "Речи на первом съезде колхозников-ударников": "...На собрании крестьян, где колхозники призывали единоличников вступить в колхоз, эта самая вдова в ответ на призыв подняла, оказывается, подол и сказала — нате, получайте колхоз. (Веселое оживление, смех.) Несомненно, что она поступила неправильно и оскорбила собрание. Но можно ли ей отказывать в приеме в колхоз, если она через год искренне раскаялась и признала свою ошибку? Я думаю, что нельзя ей отказывать. Я так и написал колхозу. Вдову приняли в колхоз. И что же? Оказалось, что она работает теперь в колхозе не в последних, а в первых рядах".
Особенно интересны особенности намека в речи Сталина. Намек — "сильнодействующее" риторическое средство непрямого информирования. Намек — высказывание, которое должно быть "расшифровано" с-помощью "достраивания", "заканчивания" начатой говорящим (ора-
105
тором) мысли. О намеке в речи и в речи судебной замечательно написал в книге "Искусство речи на суде" П. Сергеич в специальной главе "О недоговоренном". В тоталитарном обществе и в речи тоталитарного лидера намек принимает особые черты. Это, во-первых, угроза как основной смысл намека, его преобладающая цель. Это, во-вторых, то, что "тоталитарный" угрожающий намек адресован всему обществу, каждому его члену: читайте, слушайте — и трепещите: намек касается каждого. Форма намека такого рода, к которой мы уже привыкли и которая даже стала объектом пародирования в послесталинские времена, известна: "Кое-где кое-кто кое-когда у нас еще допускает отдельные недостатки... Или: Есть у нас еще отдельные товарищи (перегибы, ошибки, недостатки...), Некоторые товарищи считают, что...Или: Кто виноват в этом? МЫ виноваты..." В этих примерах в формировании намека участвуют неопределенные местоимения и местоимение мы, что позволяет расширить "сферу адресата" намека — "круг обвиняемых или виновных" — до размеров всего общества.
И последняя из рассматриваемых здесь особенностей речи И. Сталина, характерная для речи тоталитарного лидера, — это демагогия: в речи открыто заявляется то, что прямо противоречит действительности и истине. Слово абсолютно, открыто и принципиально отделяется и отлучается от мысли. Примеров демагогии в речи И. Сталина множество. Это один из принципов его речевого поведения. Возьмем только один — "Письмо тов. Шатуновскому" (1930). Вот заключительный фрагмент текста: "Вы говорите о Вашей преданности мне". Может быть, это случайно сорвавшаяся фраза. Может быть... Но если это не случайная фраза, я бы советовал Вам отбросить прочь "принцип" преданности лицам. Это не побольшевистски. Имейте преданность рабочему классу, его партии, его государству. Это нужно и хорошо. Но не смешивайте ее с преданностью лицам, с этой пустой и ненужной интеллигентской побрякушкой. С коммунистическим приветом. И. Сталин".
106
4. СТРУКТУРА И "ФОРМУЛА" ЛОГОСФЕРЫ ТОТАЛИТАРНОГО ОБЩЕСТВА
Художественная школа дитячі художні школи.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97Опубликовано в рубрике Основное 21.01.2011: .