5. Введение точки в бесформенность меона не превращает его в структуру, но, тем не менее, привносит в эту аморфность то, что делает последнюю качественно иной. Что тут подразумевается? Дело в том, что указанный символ становится ознаменованием — чего? Той, пусть и малой сферы, которая дотоле была
Утехой ничтойностью, не затронутой никакой, отдельной от нее, ^новостью. Теперь же ничтойность оказалась вовлеченной в ^дд^ммость от знака, по которому мы опознаем центр аморф-
стихии, приобретшей, следовательно, известную топологическую координированность, чем достигнут и другой, не менее существенный, эффект, именно, возможность оптического восприятия вновь возникшей реальности. В дальнейшем значение этого фактора будет всечастно возрастать, усиливая не столько временную, сколько пространственную специфику стиля. Отныне реакция читателя на текст включает в себя сосредоточенность на ландшафтных особенностях эстетического высказывания, на самой его расположенности в космической просторности.
6. Но — пойдем далее и скажем следующее. Точка, по определению древних, «может безгранично двигаться»9, порождая линию и, тем самым, указывая на свою потенциальную беспредельность. Однако мы забежали вперед. В данный же момент нас интересует способность точки к порождению себе подобного, то есть к превращению единичности в множественность. Тут есть над чем подумать.
Роль точки и точечной множественности в составе эстетического высказывания новой формации разнообразна, как и местоположение этих знаков на поверхностном пространстве текста, который может ими начинаться, равно как иметь и финал, символизируемый отточиями. Что все это значит?
Когда мы видим количественное наращивание точечной цепи, а также распространение ее отдельных групп, разрывающих лексически плотный строй речения, легко придти к выводу о том, что тут развертывается процесс схемной означенности неисследи-мого. И это сулит возможность перевода беспредельности на язык рационализированных понятий, что непосредственно связан о с Числовой стратегией освоения меона. В самом деле, по мере того, как пространство, находящееся вне вербальной охваченности, поглощается точечной множественностью, происходит его математическое счисление и конструирование уже упомянутой схем-Иости. Так неисследимое входит, хотя бы и неполно, в горизонт Интеллектуальной его обработки.10
7. Но этого мало. Точка обладает не только инструментальными функциями (что очень важно, и мы отдаем должное этим ее ^®йствам), но и устроительно-онтологическими энергиями. К на-
стоящему времени состояние проблемы в целом таково: исследо. вателям, начиная с эпохи Московской философско-математической школы и близкого к ней П. А. Флоренского, ясно, что точка должна пониматься «как космизирующий принцип <... > как принцип единения, целостности, средоточия жизненных сил <...>»»
Под космизирущим принципом, следовательно, нужно разуметь упорядочение меональности, овладение стихией смысловой темнотности и приведение ее в состояние числовой про-ясненности, с помощью чего уясняется схемно-конструктивная форма неисследимого. В этой процедуре содержатся такие моменты, которые прямо сигнализируют об эстетической ее направленности, да и само слово «космос» означает «украшенное». Понятно и то, что термины «единение» и «целостность» связаны с идеей телеологичности описываемого процесса.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Опубликовано в рубрике Прочее 11.02.2012: .