О, нет. (Пауза). Вы знаете, однажды, когда я вошла в зал на Рождественский котильон, все дворецкие и лакеи засуетились, стали порхать вокруг меня словно снежинки ранней зимой. И я спросила себя: почему я вдруг оказалась в центре внимания общества? Неужели потому, что теперь миссис Фрэнсис Скотт Фицджеральд?
Одна ехидная старая дама во время котильона сказала: «Как я понимаю, она всего навсего лишь хитрая маленькая кокетка, но ушки у нее на макушке».
То было Рождество прошлого. Я это помню. Была у нас служанка Мари, замечательная девушка - негритянка. Высокая и неуклюжая. Она смеялась и танцевала босиком вокруг елки на осколках елочных украшений. Казалось, она даже этого не замечала. Вот сила воли!
А еще был Филипп. (Пауза). Филипп? (Пауза). Скотт подцепил его в одном из спортивных залов Парижа; хотя я была против, он привез его к нам домой в Америку как шофера и своего собутыльника. Очевидно, в Делаваре трудно было найти шофера. Все они работали на Конгресс.
Филипп - парижский боксер и шофер такси, он хотел управлять нашим домом, как своим такси. Он всегда разминал мускулы и тренировался в ударах. Верно, ему пришлось отразить немало ударов своей головой. Они со Скоттом вечно боксировали. Но числился он в нашем доме дворецким.
Мы вызывали его из кухни автомобильным рожком, как на всех парижских такси.
Слышится автомобильный гудок.
Очевидно, это спасало его от тоски по Франции.
ЗЕЛЬДА подходит к столу. Обращается к доктору Кэрролу, как если бы он сидел на стуле.
Доктор, я еще кое-что вспомнила из своего прошлого, как вы хотели.
ГОЛОС. Что же еще, миссис Фиццжеральд?
ЗЕЛЬДА подбегает к своей сумке, открывает ее. Вынимает альбом.
ЗЕЛЬДА. Вот посмотрите. Сюда я положила двенадцать записных книжек. Фотографии, вырезки и прочее, они расскажут вам, какими мы были удивительно обычными людьми. Вот моя фотография. Мне пять лет. А вот и мама. У меня в руках Пэтси - моя тряпичная кукла, я повсюду катала ее в этой красной тележке. А наша маленькая собачка бежала за нами.
Роняет альбом, начинает тянуть воображаемую тележку.
Ну давай, Эзра!
Останавливается у кресла, в котором, якобы, сидит отец.
Папа! Добрый день! (Публике). Он мудрейший из судей. Так говорят о нем в городе. Всегда в своей мягкой фетровой шляпе. Я родилась когда ему уже было сорок два года. Слишком поздно. Вы ни за что не поверите, что папа как-то раз чуть меня но убил. Не верите? Тут он выглядит весьма достойно. Вот он - стоит гордый, весь в своих мыслях, как будто покачиваясь взад и вперед.
Отцу, жизнерадостно.
Папа, ты помнишь тот день, когда Скотт впервые пришел к нам обедать?
Поворачивается, пожимает плечами. Публике.
Он забыл. Как это удобно!
Голосом отца.
Зельда! Ты уже взрослая, и нечего сидеть на коленях у мистера Фиццжоральда.
Публике.
Вот так это и началось. (Отцу). О, папа, какого черта! Никого но касается, что я делаю!
Голосом отца.
Зольда, я запрещаю тебе выражаться в нашем доме! (Дразня отца). Какого черта, черта, черта! (Публике). Ну тут он уже пришел в ярость. (Как отец со злым лицом). Ты дрянная скверная девчонка! Взгляни на себя! Все лицо размалевано! Сию минуту пойди и умойся! (Отцу). Какого черта, черта, черта! (Публике). И тут он схватил большой нож и стал гоняться за мной по всей столовой. (Бежит по сцене). Черт подери, черт подери, черт подери!
Останавливается, смеется.
Бедный папа. Я хотела сказать: бедный Скотт. Таково было его первое знакомство с семейством Сэйров. (Отцу). Спокойной ночи, папочка.
Начинает играть в классики. Публике.
Вы знаете, что папа всегда ложился спать в восемь часов. Вот тоска!
ГОЛОС. Зельда!
ЗЕЛЬДА (матери). Мама, неужели мне пора идти домой? Ведь еще не стемнело. (Публике). И начинается...
ГОЛОС. Зельда!
ЗЕЛЬДА. «Кодекс поведения молодых леди»...
ГОЛОС. Зельда!
ЗЕЛЬДА И ГОЛОС. Не позволяет молодой леди сидеть, положив ногу на ногу.
ЗЕЛЬДА. Ты имеешь в виду мои ноги, мама?
ГОЛОС. Зельда!
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Опубликовано в рубрике Основное 03.12.2010: .